Пытали, а за то, что сообщил об этом — продлим срок
02.12.2016, 11:32
Финальная битва между добром и нейтралитетом
Совет по правам человека опубликовал наконец-таки отчёт о посещении карельской ИК-7, где пытали (пытают?) Дадина, сидящего за проведение одиночных пикетов.
Почитайте, он не такой большой и написан простым языком.
Весь текст выдержан в таком непредвзятом и «неконфронтационном» формате, но главные выводы очевидны:
1. Администрация колонии и ФСИН в целом отказались сотрудничать и скрыли (уничтожили) видеозаписи.
2. Раз видеозаписей нет, то сейчас невозможно на 100% подтвердить или опровергнуть заявления Дадина. У Дадина есть следы на запястьях, которые могут свидетельствовать о том, что его подвешивали как он об этом пишет.
3. Пытки, описанные Дадиным в таких же деталях описывают другие заключенные в том числе те, кто Дадина вообще не знает и не знает вообще об этих скандалах и публикациях. Бывшие заключенные также подтверждают именно такие пытки.
4. В целом там творится безумная фашистская хрень. Даже в мелочах. Какое-то тупое принуждение мусульман есть свиные котлеты, а когда отказываются — пытать их.
Это зачем? Общество и государство ставит перед ФСИН такую задачу — накормить мусульман свининой? Каким образом это способствует перевоспитанию преступника? Да оно даже и наказанию не способствует — из колонии такие люди выйдут вообще свихнувшимися психопатами.
Интересно, что федеральный ФСИН и вообще вся карельская мафия покрывающая пытки (прокуратура, СК) выбрали тактику: лучшая защита — это нападение.
СК заявляет, что заявления о пытках подтверждения не нашли.
Прокуратура нарушений не выявила.
ФСИН подсадил к Дадину заключенного, спровоцировавшего драку, а потом написавшего на него заявление.
Сегодня ФСИН уже заявляет, что возбудит против Дадина дело о клевете.
Хотят продлить срок человеку за то, что он публично рассказал о них правду.
Понятно, почему это происходит. Любой эпизод, хоть дадинский, хоть другой, описанный в докладе СПЧ, должен привести к массовым проверкам работы ФСИН, СК и прокуратуры, а потом и уголовным делам против сотрудников.
Альтернатива простая: либо Дадин и все остальные врут не сговариваясь, либо руководство ИК-7 и половина карельского ФСИН садится. Так что это вопрос сохранения своей шкуры.
Ещё раз повторяю: ни одному слову ФСИН верить нельзя. Всё просто. Давайте видеозаписи. Все. Если они есть — верим видеозаписям. Если они «не сохранились» — верим Дадину.
ФСИН провёл проверку письма Дадина о пытках в колонии, чтобы ответить на вопрос: должно ли руководство ФСИН уйти в отставку, а руководство карельского ФСИН и ИК-7 отправится под суд?
Результаты очень неожиданные.
Руководства ФСИН считает, что оно не должно уйти в отставку и под суд никого тоже не нужно. Надо же.
Дадин всё изобразил. Он талантливый имитатор.
Ранее таким манипулятором был Магнитский. Он тоже всё имитировал. А потом умер. Сам. Ну а если не сам, то это агент иностранных разведок Навальный организовал его убийство. В любом случае, ФСИН ни в чём не виноват.
Интересно, что «разоблачить» Дадина ФСИНу помог «журналист» Олег Лурье. Раньше он прославился тем, что так же разоблачал Магнитского. А до этого вымогал деньги за непубликацию компрометирующих материалов, за что и сел в своё время на четыре года.
Видеозаписи из камеры Дадина, насколько я понимаю, так никому и не предъявили. Уничтожены за давностью.
Честный благородный ФСИН. Ужасный имитатор Дадин. Пыток нет.
Как я уже писал: эта система никакой реформе не подлежит. И, конечно, сама идея о «внутренних проверках» просто смешна. Они там ежедневно в буквальном смысле убивают людей. И мы ждём, что они признаются в этом?
Потом еще несколько раз бросали меня в ту же «этапку». В общей сложности я провел там 45 суток, и это были 45 суток ада. В этой камере отсутствует теплоизоляция. Если на улице минус десять градусов, в камере — тоже. При этом тебе выдают только одну робу, а все личные вещи забирают, согреться нельзя. Ночью я лежал под пледом, были судороги от холода, и я думал только о том, чтобы продержаться хотя бы неделю. Снилась еда — в первые дни я объявил голодовку, потом меня заставили от нее отказаться, но кормили впроголодь. Из СИЗО я привез нормативы питания по правилам внутреннего распорядка, но у меня их отобрали. Я вспоминал что-то по памяти, пытался сравнивать — выходило, что порции урезаны примерно вдвое. Пытки холодом и голодом можно вытерпеть один день или два, но когда это продолжается постоянно, и ты не знаешь, когда это закончится — просто невыносимо.
...
Когда избивали, надели на голову шапку-ушанку как мешок, чтобы закрыть мне глаза. Я подумал, что сейчас они меня убьют, и все это закончится — и улыбнулся. Это разозлило их еще больше, кто-то сказал: «Смотрите, он еще и улыбается». Начали бить еще сильнее, и требовали, чтобы я извинился перед [начальником ИК-7 Сергеем] Коссиевым за свое поведение. После этого поставили на колени и начали издевательски цитировать куски из моего письма жене — о том, что я готов встать на колени только перед любимой женщиной, — оскорблять. Потом стянули штаны, и со спущенными штанами и с шапкой на голове куда-то понесли. Через узкую полоску между шапкой и лицом я увидел, что вынесли в прогулочный дворик. Четыре человека подняли руки, уже скованные наручниками, и прицепили куда-то, но я смог встать на ноги. Тогда один из них сказал: «Нет, так не пойдет» — и меня отцепили и подняли повыше, чтобы стоять я не мог. Было дико больно, и я чувствовал, что начали течь слезы, сопли, слюни — и изо всех сил просто старался не кричать.
Они сняли с меня трусы и кто-то из них сказал: «Сейчас тебя будут насиловать, позовите…» — то ли Веню, то ли Беню. Другой рассердился: мол, зачем ты имена называешь. Первый ответил: «Какая разница, он все равно ничего не увидит». Кто-то пошел за этим Веней. Через пару минут они мне сказали, что есть последний шанс избежать изнасилования — если я соглашусь прекратить голодовку. Я согласился, но они сказали, что повисеть все равно придется, и снимут меня с этой дыбы только после звонка из администрации.
Трудно представить себе, что же происходит с обычными людьми, если так пытают тех, кто имеет доступ к СМИ и правозащите. Карельская ИК-7 это же колония для «резонансных зэков»:
Российская пенитенциарная система — это почти в нетронутом виде сохранившийся ГУЛАГ. Пыточные лагеря. И, что важно, бессмысленная — она не достигает главной своей цели, перевоспитания. Там из преступников делают ещё худших преступников, а невиновных, типа Дадина, просто пытают по соображениям «так положено».
Её нужно уничтожить полностью и создать нормальную с нуля. Это не подлежит никакой реформе.
Настя! Если решишь опубликовать информацию о происходящем со мной, то попробуй распространить ее как можно более широко. Это увеличит шансы на то, что я останусь жив. Знай, что в колонии ИК-7 действует целая мафия, в которой участвует вся администрация учреждения: начальник колонии майор внутренней службы Коссиев Сергей Леонидович и абсолютное большинство сотрудников колонии, включая врачей.
С самого прибытия в колонию 10 сентября 2016 года у меня сразу отобрали практически все вещи и подкинули два лезвия, а затем при обыске «нашли» их. Здесь это повсеместная практика — применяется для того, чтобы обязательно посадить вновь прибывших в ШИЗО, чтобы они сразу поняли, в какой ад попали. В штрафной изолятор меня отправили без всяких постановлений, но при этом отобрали все вещи, включая мыло, зубную щетку, зубную пасту и даже туалетную бумагу. В ответ на эти незаконные действия я объявил голодовку.
11 сентября 2016 года ко мне пришел начальник колонии Коссиев с тремя сотрудниками. Они вместе начали меня избивать. Всего избивали за этот день четыре раза, по 10-12 человек одновременно, били ногами. После третьего избиения опустили голову в унитаз прямо в камере ШИЗО.
12 сентября 2016 года пришли сотрудники, сковали мне руки за спиной и подвесили за наручники. Такое подвешивание причиняет страшную боль в запястьях, кроме того, выкручиваются локтевые суставы и чувствуешь дикую боль в спине. Так я висел полчаса. Потом сняли с меня трусы и сказали, что сейчас приведут другого заключенного и он меня изнасилует, если я не соглашусь прекратить голодовку. После этого — привели к Коссиеву в его кабинет, где он в присутствии других сотрудников сказал: «Тебя еще мало били. Если я отдам распоряжение сотрудникам, тебя будут избивать гораздо сильнее. Попробуешь пожаловаться — тебя убьют и закопают за забором». Потом избивали регулярно, по несколько раз в день. Постоянные избиения, издевательства, унижения, оскорбления, невыносимые условия содержания — все это происходит и с другими заключенными.
Все дальнейшие взыскания и выдворения в ШИЗО были сфабрикованы и основаны на откровенной лжи. Все видеозаписи, на которых мне объявляли взыскания — постановочные: перед тем, как их снимать, мне говорили, как себя вести и что делать — не спорить, не возражать, смотреть в пол. Иначе говорили, что убьют, и никто об этом не узнает, потому что никто даже не в курсе, где я нахожусь. Я не могу отправлять письма, минуя администрацию, а администрация обещала меня убить в случае, если я буду писать жалобы. Настя, в моем первом письме из ИК-7 я писал тебе про ЕСПЧ, чтобы обойти цензуру и дать хоть малейший намек о том, что у меня не все в порядке и мне требуется помощь (ни одно из писем Ильдара из колонии мне не пришло. — прим. Анастасии Зотовой).
Я прошу тебя опубликовать это письмо, поскольку в этой колонии — настоящая информационная блокада, и я не вижу других возможностей ее прорвать. Я не прошу меня отсюда вытаскивать и переводить в другую колонию: я неоднократно видел и слышал, как избивают других осужденных, поэтому совесть не позволит мне отсюда бежать — я собираюсь бороться, чтобы помочь остальным. Я не боюсь смерти, и больше всего боюсь не выдержать пыток и сдаться.
Если в России еще не уничтожен «Комитет против пыток», я прошу их помочь в обеспечении права на жизнь и безопасность для меня и других заключенных. Я прошу предать гласности информацию о том, что майор Коссиев напрямую угрожает убийством за попытки жаловаться на происходящее. Я буду рад, если ты найдешь адвоката, который сможет постоянно находиться в Сегеже и оказывать юридическую поддержку.
Время играет против меня. Видеозаписи с камер наблюдения доказали бы и пытки, и избиения, но на то, что они сохранились, остается все меньше и меньше шансов. Если меня сейчас снова подвергнут пыткам, избиениям и изнасилованиям, я вряд ли продержусь больше недели. В случае в моей внезапной скорой смерти тебе могут сказать, что причиной тому стало самоубийство, несчастный случай, выстрел при попытке побега или драка с другим заключенным, но это будет ложью, это будет спланированное администрацией убийство с целью убрать свидетеля и жертву пыток.
Люблю тебя и надеюсь когда-нибудь увидеть. Твой Ильдар.
Это письмо политзаключенного Ильдара Дадина своей жене.
Того самого Дадина, что стал первым в России человеком, отправленным в тюрьму за одиночный пикет.
За то, что стоял вот так на площади:
ФБК прямо сейчас направит требование немедленно начать расследование по фактам о совершении преступления, распространенным в СМИ.
PS
Персонаж, организовывающий пытки, вот:
Вот он. Человек, признанный только что врагом государства и общества. Он четыре раза выходил на улицу постоять с плакатом, и его первым осудили по новому закону «о неоднократных нарушениях правил проведения митингов.
Три года лишения свободы дала ему судья Дударь, ранее сажавшая людей по «Болотному делу».
Один из эпизодов, ставший основой для приговора Дадину, — вот этот его одиночный пикет.
Примерно в то же время, но в другом месте (в Париже), министр иностранных дел РФ Лавров участвовал в шествии под таким же лозунгом. Это было расценено как замечательный жест в поддержку французского народа. Лаврова хвалили, МИД выпускал пресс-релизы.
Прокурор, поддерживавший обвинение Дадину, запишет себе в статистику плюсик и включит это отчёт. Отчёт этот где-то на собрании зачитает главный прокурор Чайка. Зачитает и поедет домой, на Рублёвку. В дом, построенный на деньги от бизнеса с Цапками.
Приговор Дадину ещё раз показывает нам, что больше всего боится власть Чаек-Цапков: выхода людей на улицу. Значит, надо выходить. Всех не пересажают.
